[ Над чем работаем / Зачем "ЮКОСу" все ЭТО нужно? ]

Зачем "ЮКОСу" все ЭТО нужно?
Из интервью на "Эхо Москвы" Леонида Невзлина и Юрия Афанасьева
по поводу участия ЮКОСа в финансировании и реформе РГГУ

		Интервью в программе "Ищем выход" / радиостанция "Эхо Москвы" Полный текст интервью доступен по этому адресу (эфир — 21 июня 2003 г.)

В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Юрий Афанасьев — президент Российского Государственного Гуманитарного Университета (РГГУ) и Леонид Невзлин — ректор РГГУ. Эфир ведет Сергей Бунтман.

Юрий Афанасьев		Леонид Невзлин

• Сергей БУНТМАН ("Эхо Москвы"): Ищем выход в российском образовании. Я думаю, что нас очень заинтересовали те преобразования, которые произошли и происходят и та перспектива, которая ждет Российский государственный гуманитарный университет РГГУ, который стал знаковым вузом для всего последнего десятилетия, мне кажется, для того, что мы называем новой Россией. И сейчас я сразу представлю гостей. Это президент РГГУ Юрий Афанасьев. Юрий Николаевич, добрый день. И ректор РГГУ Леонид Невзлин. Добрый день, скажите мне, пожалуйста, странное слово, но применительно к РГГУ можно сказать как о фильме или о книге – это культовый вуз в Москве. РГГУ знают именно как новое образование, куда были в свое время собраны преподавательские гуманитарные кадры чрезвычайно сильные. Они выдают выпускников, которые станут известными и которые уже активно работают и как ученые и как активные журналисты, как кто угодно. Что такое новая реформа, преобразование РГГУ, во что преобразуется РГГУ? Как Юрий Николаевич это видит.

  Юрий Афанасьев: Дело в том, что действительно РГГУ - это вуз, который не только знают, а в который идут учиться и по всем показателям: рейтинг, конкурс, готовность платить за образование, все эти вещи говорят о том, что стремление поступить в РГГУ и учиться там, довольно большое. И мне кажется, что главная причина – это состав преподавателей. Все-таки люди, особенно в Москве идут не только на название университета, вуза…

  
  
• С.Б.: И не на специальность.

  Ю.А.: Они идут, прежде всего, на конкретных преподавателей. А, поскольку в области гуманитарных наук, люди работают в РГУУ вполне и хорошо известные, мне кажется, что это самое главное.

  
  
• С.Б.: Вроде все хорошо, зачем тогда преобразовывать? Леонид, чем это было вызвано? И такой простой вопрос – зачем это нужно было "Юкосу", кстати говоря?

  Леонид Невзлин: Все-таки сначала это нужно было университету. "Юкос" рассуждал, исходил из того, что естественно в высшем образовании в университетах серьезная нехватка средств для реализации своих программ. По большому счету много сфер в государстве остались как бы на обочине развития. Туда просто не шли деньги, денег на это не хватало. Но также и не существовало никогда формы, по которой легитимно могли бы прийти деньги бизнеса, деньги фондов и быть потрачены в государственном университете в интересах его развития. Поэтому новизна здесь в том, что мы с Юрием Николаевичем и с министерством отработали законную модель и утвердили ее в виде устава, по которой могут совместно существовать те средства, которые формировали бюджет ранее, которые стандартны для вузов и средства попечительского совета, которыми университет, естественно, в интересах развития распоряжается более свободно…

  
  
• С.Б.: То есть могла быть такая модель, что университет просит у каких-то богатых людей, у какой-то фирмы, как это бывает – купите нам много компьютеров или отремонтируйте нам здание, мы вам скажем большое спасибо. Здесь речь шла, в общем-то, уже о стратегической программе, рассчитанной надолго.

  Л.Н.: Собственно речь идет конкретно о программе 100 млн. долларов по 10 млн. долларов в год на 10 лет. То, что принял для себя "Юкос" и то, что заинтересовало университет и Минобразования. Вообще, в чем здесь было наше единство с Юрием Николаевичем – в том, что такая простая, не привязанная к смыслу благотворительность у нас не во благо, что это должна быть скорее инвестиция и содержательно внутри должен был быть консенсус по модели образования. Фактически втэрных денег, приоритеты - куда они вкладываются и в какой последовательности. И первое здесь, естественно – это интересы людей, участвующих в процессе, профессорско-преподавательского состава, научных сотрудников и студентов.

  
  
• С.Б.: Скажите, пожалуйста, я хотел даже бы начать с этого вопроса, потому что мы предварительно этот вопрос вынесем на голосование. Вы говорите об инвестициях, Леонид, инвестиции предполагают какую-то отдачу. РГГУ не готовит ни менеджеров конкретно, ни людей, которые будут толкать вперед технологию XXI века, ни экономистов, которые вам же принесут, например, какую-то пользу. То есть или вы это делаете абсолютно, то, что называется для страны, для человечества или какую-то пользу конкретную или общую вы из этого можете извлечь? Потому что инвестиции предполагают пользу.

  Л.Н.: Собственно говоря, бизнес развивается в последние годы достаточно динамично, есть ряд факторов стабильности и это не предмет этой передачи, этого вопроса. У бизнеса появилась возможность, у крупного бизнеса особенно, оглядеться по сторонам и посмотреть - можем ли мы взять на себя дополнительную социальную нагрузку. И решение "Юкоса" здесь состоит в том, что мы хотели бы вложить свои средства или инвестировать, как мы говорим в более качественное формирование той социальной среды, которая есть вокруг бизнеса. А это в первую очередь научный мир, законотворческий мир, мир профессиональных образователей, учителей, преподавателей и работников государственной сферы, работников управления и так далее. Вот в этом смысле инвестиция.

  
  

Ю.А.: И когда мы говорим про инвестиции, то отдачу нельзя в данном случае воспринимать утилитарно, то есть инвестиции, а итог - то, что практически полезно и эту пользу можно вычислить, условно говоря, в каких-то денежных единицах. Вот так привыкли смотреть на результаты инвестиций. Здесь же результатом именно инвестиции будет иначе сформированная личность. Вот это примерно наша цель. То есть человек свободно мыслящий, человек способный и ставить вопросы и искать на них ответы, человек, сознание которого не поддается манипуляции. Вот попробуйте это дело перевести в какие-то денежные единицы. Это довольно сложно, но это необходимо не только гуманитарию, это, в общем-то, необходимо и инженеру, и представителю естественных и точных наук.



• С.Б.: Но вы знаете, какая есть вещь. Да, формируется то, о чем сейчас говорят как о сильном недостатке в ближайшей перспективе России – это очень жестко, честно, ясно сформированная новая интеллектуальная элита. Но вот, пожалуйста, вопрос, который и я получал - где у тебя учится сын. "Он филолог". – "А что он будет делать? Где у тебя учится дочь?" - "Она историей занимается или психологией". – "А что она будет делать?" - "Она психолог, она в фирме будет какой-то консультировать". Понимаете, за последние 10 лет создание того, что надо получать широкое образование несколько как-то мне кажется, потускнело. Очень важно получить конкретные навыки, которые пригодятся тебе прямо сейчас. Леонид, вы приняли и ректорство, и вместе с Юрием Николаевичем вы сейчас стоите во главе гуманитарного университета. Вы как к этому относитесь?

  Л.Н.: Во-первых, есть некоторые надежды на то, что все-таки экономика будет развиваться, будут соответственно перераспределяться и доходы в разных сферах и люди просто будут больше получать, работающие в науке и вообще в гуманитарной сфере. Да и в бюджетной сфере. Такая надежда есть. Второе - это вообще вопрос о качестве образования. Ведь сейчас не секрет, что есть некое перепроизводство точных специалистов или узких профессиональных специалистов. Например, сегодня юристу или экономисту или финансисту легко себе найти работу только в том случае, если он выдающийся специалист. Во всех остальных случаях он или трудно находит работу, или находит достаточно малооплачиваемую работу. В этом смысле общее образование на самом деле является той базой, по которой потом можно достаточно быстро и качественно специализироваться, если потребуется.

  
  
• С.Б.: А вы как считаете, Юрий Николаевич?

  Ю.А.: Я тоже считаю, что проблема университета даже можно сказать кризис современного университета, если Университет написать с большой буквы, то есть, не имея в виду какое-то конкретное…

  
  
• С.Б.: Или, наоборот, с маленькой.

  Ю.А.: Или, может быть, так. Кризис университета как раз и заключается в обострении проблемы и противоречия между общим и специальным образованием. Это ощущает не только РГГУ, это ощущают уже и все университеты мира. То есть узкая специализация в университетах привела к такой ситуации, что людям становится непросто устраиваться на работу. Они становятся менее социально подвижными, менее мобильными. И у людей с широким образованием возможностей оказывается гораздо больше и поэтому главная цель университета сегодня – сделать добротным и поднять уровень общего университетского образования.

  
  
• С.Б.: Общего университетского образования.

  Ю.А.: Именно так.

  
  
• С.Б.: И вернуть ему очень, я бы сказал основательный характер. Не просто университет – это набор конкретных факультетов, скажем условно технический университет – это не набор факультета гайки, факультета болта, факультета отвертки, то есть это базовые углубленные знания целой области. Вот с этим вы сейчас приходите к реформе университета. Мы о многих конкретных вещах поговорим в том, что касается университета, потому что чрезвычайно любопытная вещь, которая сейчас происходит. Я думаю, что за ней в ближайшие 10 лет, на которые рассчитана программа, надо будет очень внимательно следить. Сейчас давайте поставим общий вопрос для слушателей. Я бы хотел поставить следующий вопрос – вы для себя или своих детей, все зависит от того, сколько вам лет, от вашего семейного положения, предпочли бы сейчас именно, если у вас все возможности в руках, получить широкое образование, в том числе и гуманитарное образование, или конкретную специальность, что первично. Потому что одно другого не исключает, естественно. Но просто, что первично, что базовое для дальнейшей жизни? Если широкое образование, вы звоните 995-81-21, если вы считаете, что конкретная специальность со всеми навыками, потому что они сейчас очень сложные, требуют долгого обучения, тогда 995-81-22. Голосуем в течение двух с небольшим минут. Очень много было разговоров, особенно в первой половине прошедшего десятилетия о том, что есть вещи, которым действительно надо учиться долго, чуть ли не с детства, как боевым восточным искусствам, чтобы стать хорошим специалистом. Но при этом забывалось более широкое образование. Юрий Николаевич, насколько широкое образование давало базу РГГУ? Там ведь тоже происходила некоторая специализация.

  Ю.А.: Без нее никак не обойтись и в будущем с моей точки зрения. Но то, что было характерно для советской школы высшего образования и университетского в том числе - это как раз подготовка специалистов. Вообще говоря, было созвучие некое, я имею в самом широком смысле: мир специалистов готовит и университет сосредотачивается на подготовке специалистов. И надо сказать по этому направлению, в этой части советские университеты добились неплохих результатов.

  
  
• С.Б.: Подготовки именно специалистов.

  Ю.А.: Да. И чего всегда не хватало университетскому образованию, в том числе и в советское время – это внимания к проблемам общего университетского образования. То есть учили людей знанию и конкретным формам умения. Вот примерно этому. И это не так уж и мало…

  
  
• С.Б.: Сейчас у новости будут. Завершите мысль, а мы потом продолжим.

  Ю.А.: И чего никогда не было, так это как раз общего образования и в этом, собственно говоря, в широком смысле этого слова кризис современного университета.

  
  
• С.Б.: Еще несколько секунд вы можете голосовать, почему-то у нас уменьшается число сторонников широкого образования. Сейчас слушаем новости.

  ---

• С.Б.: Нам позвонило за две минуты 824 человека, и первостепенным считают широкое образование - 70%, конкретную специальность - 30%. Хотя такие замечания, которые нам приходят на пейджер: "Как представить себе широко образованного специалиста, пришедшего работать в литейный цех, даже если он выпускник технического вуза?" Это разные вещи, мы говорим об университетах и о разных системах образования. Кстати, я бы хотел сейчас обратиться к нашим гостям с такой сегодняшней новостью. Сегодня Госдума обратилась к Михаилу Касьянову с просьбой провести необходимые мероприятия для подписания Россией Балонской декларации 1999 года. Речь идет о создании общеевропейского пространства высшего образования, гармонизации европейских систем образования. И, во-первых, депутаты подчеркивают, что неучастие России в этом Балонском процессе начинает тормозить дальнейшее развитие отношений в области высшего образования между РФ и странами-участницами этого процесса. Несколько слов о том, надо или не надо нам подписывать. А второе – что в процессе гармонизации возможно и в какую сторону идет РГГУ сейчас?

  Ю.А.: Я считаю, что такую декларацию надо подписать. Мы, к сожалению, вне Балонского процесса до сих пор. И такое обращение к правительству из Думы мне кажется, еще не влечет за собой автоматом присоединение или вступление России в Балонский процесс. Потому что здесь действительно есть немало противников и немало причин, по которым мы пока что в стороне от Балонского процесса.

  
  
• С.Б.: Основные причины, какие?

  Ю.А.: Основные причины объясняются не состыковкой содержания образования между российским образованием и западноевропейским по нескольким очень важным позициям. Дело в том, что в Западной Европе, как и в Америке, как правило, высшее образование является двухступенчатым. То есть первый уровень бакалавра, второй уровень магистра или мастера, где как это называется.

  
  
• С.Б.: Это одно и то же.

  Ю.А.: Терминологически это одно и то же, а по смыслу бакалавр – это преимущественно специалист, а магистр – это преимущественно человек с широким образованием. И главное противоречие, и камень преткновения на пути вступления России в Балонский процесс – это стандарты, которые у нас сейчас существуют. Дело в том, что подготовка на уровне магистра в Западной Европе предполагает модульный характер образования. То есть там не столько дисциплины, не столько предметы, сколько набор, совокупность предметов, которые проходятся как бы по единой логике что ли. А поскольку у нас предметное образование, то есть специальное опять-таки, вот здесь получается нестыковка. Стандарты сделаны строго по дисциплинам, строго по предметам, а модульная система предполагает обучение проблемно-задачное скорее, нежели дисциплинарное. Вот это довольно большая сложность и в ректорском корпусе среди профессоров и преподавателей университетов есть очень много людей, которые считают, что не нужно России в принципе туда идти. А некоторые, как, например, МГУ и Садовничий считают, что мы уже как бы прошли тот период и этап, который предстоит пройти Западной Европе. То есть если они хотят Россию видеть в Балонском процессе, то самим им надо…

  
  
• С.Б.: Они должны…

  Ю.А.: Они должны развернуться и пойти несколько назад, чтобы достичь уровня, который достигла высшая школа России. Вот примерно такая позиция.

  
  
• С.Б.: А в какую сторону идет РГГУ, по-вашему, Леонид?

  Л.Н.: Если это вопрос по образовательной модели, то это опять, к сожалению, к Юрию Николаевичу.

  
  
• С.Б.: Мне нравится, как вы делите, но университет – это единое целое. Я понимаю, что здесь существует очень важное разделение функций, разделение обязанностей. Но какова модель этого организма – университета, того же самого разделения обязанностей. Ведь это же не дипломатический раут, на котором вы говорите – нет, пусть это Юрий Николаевич ответит. А здесь под этим стоит какой-то важный принцип.

  Л.Н.: Это, конечно, не дипломатический раут, но это четко достигнутая договоренность о разделении обязанностей, поэтому я все равно передам в этом месте слово Юрию Николаевичу.

  
  

  Ю.А.: Дело в том, что такое разделение обязанностей или функций, как раз и предполагает как бы в идеале ту самую модель, к которой стремится университет. То есть сочетание, синтез специального и общего. Не или-или, или не сначала одно, а потом другое, а именно разумный синтез одного и другого. И в этом смысле модель, по которой развивается РГГУ – это общее образование как база, как основание в рамках которого, конечно же, специализация и получение специальностей. Но общее образование, почему мы настаиваем именно на общем образовании – общее образование предполагает, что в ходе университета человек учится мыслить, что он ищет ответы и находит их самостоятельно. Конечно, с участием преподавателя и он в ходе самостоятельного поиска ответов на вопросы становится независимым человеком, с самостоятельным мышлением. Вот что такое общее образование.

  
  
• С.Б.: Но при этом не получает необходимые источники, для того чтобы подкреплять самостоятельность мышления необходимыми знаниями и не только в своей дисциплине.

  Ю.А.: Естественно.

  
  
• С.Б.: Сразу РГГУ поразил, когда возродил Ист-фил. Это был намек на то, что здесь будет серьезно. Пожалуйста, Леонид об управлении, обо всей системе функционирования.

  Л.Н.: Я отвечу на этот вопрос в достаточно простых терминах. То, что сказал Юрий Николаевич, на самом деле требует попросту достаточно более свободных финансовых ресурсов, потому что одна из моделей, например – это увеличение штатных и нештатных профессоров и преподавателей высокого качества, обширных знаний, интересных курсов, а им надо платить. Поэтому для меня ответ, что сначала: дифференцированный подход или общий подход, конечно, в таком состоянии, в котором сейчас находится оплата труда в сфере высшего образования и университетского в том числе, требует жесткого и конкретного ответа. Люди должны получать зарплату даже в нашем обществе соизмеримую с теми интеллектуальными затратами, которые они несут в этот процесс. Таким образом, я исхожу из того, что моя первая задача - это поднять доход бюджета университета как через старые действующие механизмы, так и механизмы попечительского совета.

  
  
• С.Б.: Много конкретных вопросов задают. "Изменится ли плата за обучение?", - спрашивает студент. Что изменится для студентов?

  Ю.А.: Каких-то радикальных поворотов здесь не будет. У нас и сегодня примерно 30% студентов платят за обучение и 70% получают государственную стипендию. Если это соотношение и изменится, то не кардинальным образом, не будет так, что подавляющее большинство будет учиться за плату в университете. А что касается размеров оплаты за обучение, то эти размеры определяются дифференцированно в зависимости от спроса на ту или иную специальность, на ту или иную профессию. И здесь не исключено, что некоторое повышение будет, особенно по тем специальностям, которые требуют больших затрат. Но повторяю, это увеличение не будет на порядки больше.

  
  

  Л.Н.: Я хочу сказать, что для меня как человека, который пришел еще и с некими фондами, конечно, было бы странным говорить сейчас о необходимости повышении оплаты или увеличения количества платников. Это будет и неправильно сделано и неправильно воспринято и не требуется на сегодня. И к тому, что сказал Юрий Николаевич добавлю, конечно, могут возникать новые специальности и к ним может быть новый подход, и они могут дороже стоить по объективной причине того, что будет расширение…

  
  
• С.Б.: Теперь будет возможность и появления новых специальностей.

  Л.Н.: Да, и ни в коем случае нельзя нарушать те контракты условно, которые были заключены с людьми при приходе. Мы знаем те последствия, которые бывают оттого, что правила меняются на повороте.

  
  
• С.Б.: Мы это знаем. Кое-кто из наших слушателей являются просто жертвами таких историй. "Будете ли вы развивать международные образовательные проекты, - спрашивает Борис Евгеньевич, - какое развитие получит российско-немецко-французский институт европейских культур, о котором идет добрая слава по всей Европе?"

  Ю.А.: Мне очень приятно…

  
  
• С.Б.: Мне очень нравится, что вы оба сразу наклонились к микрофону.

  Ю.А.: Это действительно очень престижный и известный институт европейских культур, это франко-германо-российский, культуры имеется в виду. И туда поступают уже, имея университетский диплом, то есть это как бы постуниверситетское образование в течение 2 лет, и мы готовим преподавателей по истории и теории культуры для университетов. И он будет, конечно, развиваться, потому что и со стороны Франции, и со стороны Германии к этому институту очень большое внимание, и он фигурирует в проектах даже на правительственном уровне во всех странах. Правда, кроме России. Но развиваться он будет, конечно, так же, как будут развиваться и все другие проекты, потому что многие из них в своем развитии, в своей реализации достигли предела и этот предел, к сожалению, определялся финансовыми возможностями. И то, что Леонид Борисович сказал относительно перспектив в этом отношении, это придает возможность второго дыхания для университета.

  
  
• С.Б.: Еще один конкретный вопрос: "Какова судьба Историко-архивного института?", - спрашивает Ольга.

  Ю.А.: Мне кажется, он тоже, как и все другие подразделения РГГУ в развитии, он постоянно развивается, там образуются какие-то дополнительные подразделения, вводятся новые предметы, программы реализуются. Есть несколько уже совсем новых проектов по дальнейшему преобразованию, реорганизации Историко-архивного института. Но все они направлены на поступательное, прогрессивное развитие.

  
  
• С.Б.: Здесь очень интересный вопрос задает Марина, преподаватель: "Уважаемые гости, а как же быть преподавателям из других университетов, получающих намного меньше зарплату? Не вызовет ли такой эксперимент – использование попечительских средств, переоценки труда преподавателей в других учебных заведениях?" Какой резонанс это может иметь?

  Л.Н.: Вы знаете, на самом деле это не единственный эксперимент. Он единственный такой по сути, по качеству, но существует много других экспериментов и существует некое количество вузов и университетов, которые имеют ярко выраженное отраслевое предназначение. Или существуют университеты или вузы, которые сплошь готовят специальности, которые всегда находят себя на рынке. И в них обеспечение преподавателей уже значительно выше даже, может быт чем то, которое мы сможем обеспечить с учетом попечительского совета. И в этом смысле РГГУ был в плохой конкурентной ситуации, сейчас будет в несколько лучшей. Я предполагаю, что, конечно, существуют университеты и вузы, которые останутся в еще худшей конкурентной ситуации. Это говорит только о том, что мы инициируем процесс, который должен пойти, тот процесс, когда они тоже будут искать спонсоров, попечителей и так далее. Также я рассчитываю на то, что законодательство у нас догонит и перегонит.

  
  
• С.Б.: То есть не нужно мучить себя комплексами о том, что как же так, очень большой университет, а там вдруг будут получать меньше, что ж такое, там такие чудесные преподаватели. Не будем заниматься решением вселенских проблем.

  Ю.А.: И, кроме того, такая она уж жизнь. Дело в том, что на рынке образовательных услуг началась конкуренция и она довольно жесткая. И выиграет в этой конкуренции тот, кто обеспечивает более высокое качество. Может быть, кому-то это не нравится. Я имею в виду конкуренцию на рынке образовательных услуг, звучит это непривычно, несколько режет ухо. Ну а что же сделаешь-то, никуда тут не денешься. Есть возможность выбирать, причем это реальный выбор, не мнимый, а реальный выбор в тот или иной вуз можно идти. Так что я не знаю к радости или к огорчению, но продвигаемся, и будем подвигаться к еще более жесткой конкуренции на этом рынке образовательных услуг.

  
  
• С.Б.: Жесткая конкуренция и конкуренция вообще, и такое странное положение, которого боятся очень многие руководители вузов и университетов, в частности – это грядущее все-таки введение единого экзамена. Как будет изменяться прием в РГГУ, и как вы видите эту перспективу?

  Ю.А.: Как бы напрямую к нам эта угроза не пришла. Потому что я вижу в едином экзамене, скорее угрозу для университетского образования, нежели благо. Тем более еще надо иметь в виду то, что нет каких-то единых методик проведения этого экзамена. Много очень в состоянии поиска, дискуссии, споров. И особенно привлекательна для некоторых система тестов. То есть задается несколько вопросов, а отвечающему надо только решить - да или нет, и все, больше ничего. Меня, например, это по-настоящему пугает, особенно как гуманитария, потому что я не представляю себе на подавляющее большинство вопросов ответы в виде таких "да" или "нет", потому что здесь, как правило, ответы являются гораздо более сложными. Но, кроме того, я думаю, что даже если будет этот единый экзамен, как общегосударственная норма, а мы вуз все-таки государственный, то я думаю, будут найдены какие-то способы каждому университету, привнести что-то свое даже в форму проведения единого экзамена. То есть что-то дополнительное будет, будут какие-то собеседования и так далее и может быть, мы сможем как-то сгладить эту проблему. Я не очень внимательно присматриваюсь к тому, что делается, потому что мне кажется не в этом суть. Надо все-таки сосредоточиться на том, чтобы в университете было обеспечено высокое и высочайшее качество преподавания, а уж что касается отбора, я в принципе никогда этому большого внимания не придавал, потому что я думаю, что как ни отбирай, получишь примерно одно и то же качество в среднем.

  
  
• С.Б.: Пожалуйста, Леонид Борисович. Еще такой вопрос хотел затронуть. Сохранится ли именно такое количество, будет ли какой-то другой стипендия у студентов, которые не платят, я боюсь произносить это слово – повышение стипендии, уж очень по-советски оно звучит.

  Л.Н.: Насчет количества студентов, я считаю, что университет должен потихоньку расширяться.

  
  

  Ю.А.: Не резко.

  
  

  Л.Н.: Нет-нет, речь не идет об этом, а то меня сейчас опять поймут в коммерческом смысле. Не об этом идет речь. Насчет стипендий. Здесь Юрий Николаевич имеет индивидуальный подход к стипендиям, более жесткий, чем к профессорско-преподавательскому составу. Речь идет о поддержке талантливых, способных работающих студентов, в том числе и, для того чтобы они оставались внутри университета. То есть через механизм аспирантуры, научной деятельности, преподавательской деятельности.

  
  
• С.Б.: То есть вы считаете, что надо еще более дифференцировано подходить к стипендиям? Но базовый какой-то уровень должен быть, потому что с чего-то должен человек стартовать.

  Ю.А.: Где-то осенью примерно в октябре мы должны рассмотреть бюджет университета. И вот там, посчитав все, чем мы располагаем, и потребности, и возможности, мы решим этот вопрос. Сейчас заранее не хотелось бы публично какие-то обещания выдавать. Но что определенно можно сказать – будет больше внимания к персональным стипендиям. Их будет значительно больше, и выдаваться они будут за что-то конкретное и я думаю, такой подход будет более оправдан, чем незначительное, но общее повышение стипендий. Дело в том, что на ту стипендию, которую сейчас получают студенты жить нельзя все равно. И если даже ее вдвое увеличить, все равно на нее не проживешь.

  
  
• С.Б.: На нее в Москву-реку броситься тоже не хватит денег, просто доехать до моста ближайшего, а не то, что жить.

  Л.Н.: Пессимистично.

  
  
• С.Б.: Потому что это отвлекает очень сильно студентов и действительно правильнее, наверное, было бы, чем больше студент занимается собственно своей научной деятельностью, тем больше он должен быть поощрен и чем успешнее, чем больше он этому отдает. Потому что средний студент может и тут, и там, это его выбор. Но он должен знать, что если он занимается собственной специализацией, собственной научной работой он должен быть подталкиваем университетом к этому.

  Ю.А.: Проблема низких стипендий в том, что многие студенты вынуждены работать, а когда они работают, то у них не остается времени на обучение. И это главная проблема, а вот добиться такого положения, что если он учится очень хорошо, он мог бы хотя бы минимально скромно прожить на стипендию, это как путеводная звезда для нас, как цель.

  
  
• С.Б.: У меня последний вопрос, обращен он к Леониду Невзлину. Скажите, пожалуйста, у нас страна небезопасная. Насколько гарантировано, что программа, которую сейчас проводит ЮКОС, что она будет продолжена и будет осуществлена полностью. Слушатели это формулируют так: "А если с "Юкосом" что-то случится, что будет с РГГУ?"

  Л.Н.: Во-первых, конечно, я надеюсь, что с такой крупной компанией в нашей стране ничего такого не случится, чтобы это могло повлиять на взаимоотношения с университетом, потому что решение по выделению средств принято "Юкосом" собранием Совета директоров и подтверждены собранием акционеров. А вы, наверное, знаете, что Совет директоров международный, акционеров десятки тысяч и собственно говоря, это уже само по себе некоторая гарантия. Я вообще считаю, извините за некую пафосность, но если с такими компаниями, как "Юкос", "Газпром", "Лукойл" что-то может случиться, тогда о чем говорить?

  
  
• С.Б.: А говорили мы об образовании. Президент РГГУ Юрий Афанасьев, ректор Леонид Невзлин. Ну что же, будем даже раньше начала учебного года внимательно следить, как это идет.

  Л.Н.: Но лучше наблюдайте.

  
  
• С.Б.: Хорошо, наблюдать. Договорились о терминах. Спасибо, это была программа "Ищем выход".

---

Рекомендуем Вам следующие материалы:

• Статья Александра Архангельского "Учиться, учиться, учиться, но не коммунизму" ("Известия" от 23.06.2003).
• Болонский процесс. Материалы. // Журнал "Платное образование".- 2005–2006 гг.
• Мировые тенденции в области обеспечения качества высшего инженерного образования. Доклад ректора Томского политехнического университета Президента Ассоциации инженерного образования России Ю.П.Похолкова. [Формат: PowerPoint, размер: 932Kb]
• Болонский процесс. Материалы портала "Кадры образования"
• Болонский процесс как структурная реформа высшей школы Европы